Темное пророчество - Страница 42

Как это всегда бывает, если забывать про постоянные тренировки и домашние задания, успех получился лишь мимолетным: он успел увидеть широкую столешницу, свет из множества окон, ее руки возле колокольчика – и образ растаял, сменившись отражением Кро.

– Ну что? – навалился на плечо недоморф, заглядывая в его стекло. – У меня ничего не видно.

– Подожди… – вскинул палец Кро, перебирая замеченные детали. – Много окон, стол… Где-то я это видел! Знакомое все до ужаса. Много окон, это наверняка башня. Стол, колокольчик… Вспомнил! – Он наклонился и сжал руку соседа. – Вспомнил, где все это видел. Это же кабинет директора!

Битали перевел дух, оглянулся по сторонам, опустил зеркало стеклом вниз и снова сосредоточился, на этот раз не отыскивая с помощью приемов дальномирия человека, а заглядывая в помещение. И опорные точки для этого требовались совсем другие. Молодой человек перебрал в памяти самые яркие образы, привязанные к помещению, в котором профессор Артур Бронте уже несколько раз либо принимал его, либо отчитывал из-за случившихся неприятностей. Перед внутренним взглядом мгновенно проявились знаменитые оскаленные львиные морды, удерживающие столешницу и одновременно проверяющие учеников на правдивость. Вспомнились тяжелые шторы окон, тканевая обивка стен, скрипучий пол из широких досок, колокольчик, с помощью которого профессор избавлялся от посетителей.

Пожалуй, этого должно хватить.

Кро снова закрыл глаза, очищая сознание от посторонних мыслей, образов, воспоминаний, эмоций. И лишь когда состояние разума стало чистым и гладким, как поверхность горного озера в безветренную ночь, он позволил появиться на этой поверхности столу со звериными лапами, широким доскам, стенам с темно-красным рисунком, тяжелым шторам, раздвинутым к краям окон… Молодой человек застыл, твердо удерживая в уме нужный образ, а потом поднял зеркало и открыл.

Все было именно так, как он себе и представлял. Стол, пол, окна. Но за столом сидела скучающая мадам Деборе, перед ней полукругом стояли шахматные доски с расставленными фигурами, а еще одна, на которой пешки, ладьи, ферзи и офицеры все еще оставались на своих местах, – эта доска находилась на подоконнике, пуская блики полированными квадратиками.

Битали опустил зеркало и перевел дух. Теперь он знал почти все. Кроме последнего штриха – точного положения нужных шахмат в пространстве. Направления и расстояния до них от этой самой парты. И он совершенно не представлял, как это расстояние можно определить.

– Простите, профессор! – вдруг вытянул руку Ронни Завялов. – Можно мне выйти на несколько минут? Я не очень хорошо себя чувствую.

– Конечно, выходите, мсье, – небрежным жестом разрешил араб. – Здесь не математика, на моем экзамене шпаргалки и конспекты не помогают.

– Спасибо, профессор! – Черноволосый паренек подпрыгнул и помчался к двери.

Битали проводил его взглядом, и тут его осенило. Он заелозил на скамье, пару раз привстал и снова сел обратно, а затем тоже вскинул руку:

– Разрешите, профессор?! Кажется, я тоже съел что-то не то.

– Бегите, бегите, – спокойно кивнул Омар ибн Аби Рабиа. – Что же я вас мучить-то стану?

– Благодарю…

Битали выскочил сквозь стену и, бодро насвистывая, спустился вниз, прошел по коридору к дверям у колодца. Обогнул замок, подойдя к знакомой башне, вскинул голову. Кабинет директора находился на пятом ярусе, заметно выше крыши, она всегда была видна из боковых окон. Если солнце светит с этой стороны, то бликующие шахматы должны стоять как раз в окне, направленном вдоль стены. А это значит… Значит, он смотрит прямо на них. С внутренней стороны окна – это два ярда в глубину стены.

Юный чародей достал палочку, вперил взгляд в окно, воссоздавая в памяти образ стоящей на угловой клетке ладьи, прикинул, в какой именно точке она находится, и на полувдохе мысленно поддел ее невесомой петлей:

– И-итрибейс! – И почти одновременно с тем, как он произнес опорное слово, шахматная фигурка больно ударила юношу в нос. Битали обругал себя за то, что забыл наметить место прибытия своей добычи, и взмахнул палочкой снова, выставив вперед раскрытую ладонь: – И-итрибейс!

И пешка прибыла в точности туда, куда он и хотел: поперек ладони, как раз на линию сгиба.

– Вот так бы сразу!

Битали подобрал с травы ладью и бодрым шагом отправился обратно в класс. Сев за парту, он сунул пешку недоморфу, после чего с громким выкриком взмахнул палочкой:

– И-итрибейс!

– Перестаньте голосить, мсье Кро, вы отвлекаете однокурсников, – недовольно осадил молодого человека араб. – Я отлично понимаю ход ваших мыслей и смысл поступков. У вас получилось?

– Да! – радостно ответил Битали, сжал туру в кулаке и, вставая, шепнул другу: – Попросись выйти…

А затем направился к профессору.

– Десять баллов, мсье, – согласно кивнул араб и укоризненно добавил: – Но я ожидал, что вы и мсье Дожар будете первыми. Посему своим результатом можете особо не гордиться. Ваши задатки реализованы не полностью. Ступайте, веселых вам каникул. Не забывайте про заданную самостоятельную работу!

Каникулы!

В замке витал запах праздника, отдыха, близкого веселья. Среди учеников бродила легенда, что после заключения Хартии, не только провозгласившей Единение, но и запретившей магам выдавать смертным свое существование, у многих чародеев возникло недовольство. Представители многих родов заявили, что такое положение превращает их в затравленных, прячущихся зверьков. И тогда Совет Равных разрешил людям раз в году – весь день и всю ночь перед праздником Рождества – творить любое колдовство и любое бесчинство, дабы показать смертным свою силу.